Комену изменило обычное самообладание, и он, оглянувшись по сторонам, пробормотал нечто нечленораздельное. При этом на лице нового участника рискованного предприятия читались одновременно две мысли: «Не может быть!» и «Я так и знал!» Видимо, на несколько мгновений он утратил способность говорить…
Принц хорошо запомнил Мурената. Это был один из первых ишибов, присоединившихся к нему в Сцепре.
– Мужик! – сказал человек в зеленом камзоле, расшитом серебром. – Мы не попадем на прием из-за какого-то мужика!
Все изменилось, когда пришли кочевники. Они и слышать не хотели ни о каком упорядочивании дани. Сначала они забрали скот. Потом угнали в рабство всех молодых женщин, включая и жену чернобородого Ксарра. Затем кочевники стали появляться в любое время, когда им только заблагорассудится. Они брали, что хотели, избивали выборочно мужчин, а потом исчезали. В деревне сложилась критическая ситуация, Камор оказался на грани выживания. И тогда Ксарр выступил с идеей общины, при которой считается, что любое имущество принадлежит не конкретному человеку, а деревне в целом. Пожалуй, это был единственный способ выжить в то время. И при этом платить дань. Конечно, некоторые жители сопротивлялись, но чернобородый сумел быстро убедить большинство в необходимости общины. И в скором времени стал ее главой.
Когда обоз подошел к предполагаемому месту встречи, Маэту и Торку пришлось много раз бегать туда и обратно. Приобретенная благодаря амулетам скорость передвижения позволяла быстро обмениваться донесениями. Они вели переговоры, пытаясь организовать все так, чтобы отряд и обоз встретились в подходящем месте. Михаил хотел разбить лагерь на какой-нибудь удобной поляне, но чтобы мало кто мог его заметить. В то же время место для лагеря должно было быть достаточно большим, чтобы вместить и воинов, и обоз.
– А дальше трех метров видеть без щупа можно? – разочарованно спросил ученик.