Этой новой шуткой он еще поразвеял дух стесненности.
Плотнее нахлобучив ушанку, я сошел с крыльца. Дождь захлестал по лицу, по шапке, по ватной стеганке, уже было просохшей, пока я сидел у генерала.
— Вы, старший политрук, могли бы проследить за исполнением.
Они идут сбоку и с тыла по незащищенному полю, где перед ними нет фронта.
— Вас, товарищ Момыш-Улы, я вызвал вот для чего…
Да, я мало думал вчера! Я был побит до боя. Вот моя вина.