Гарри почувствовал, что по его лицу, смешиваясь с потом, текут слёзы. Он поспешно склонил голову, сделав вид, что завязывает шнурок на ботинке, чтобы Люпин их не заметил, и вытер лицо о мантию.
— Нет, Вернон — икнула тётя Мардж, подняв руку. Её крошечные, налитые кровью глаза уставились на Гарри, — продолжай, мальчик, продолжай. Небось гордишься своими родителями? Они, значит, угробились в автокатастрофе (видимо, пьяные были)…
Они зашли на почту, и пока Рон делал вид, что узнаёт, сколько стоит послать сову Биллу в Египет, Гарри осмотрелся. Как минимум три сотни сов сидели тихо гукая; там были всякие разные совы, начиная от больших серых и до маленьких сплюшек («Только местная доставка»), таких маленьких, что они могли бы запросто поместиться у Гарри в ладони.
— Сириус, Сириус, что я мог сделать? Лорд Тьмы… ты же не знаешь… у него такие силы, ты даже представить не можешь… Я испугался, Сириус, я никогда не был смелым, как ты, и Ремус, и Джеймс. Я не думал, что так получится… Сам-Знаешь-Кто заставил меня…
Золотые тарелки и кубки перед ними внезапно наполнились едой и напитками. Гарри, вдруг ощутивший страшный голод, наложил в свою тарелку всё, до чего смог дотянуться, и приступил к еде.
— Гермиона, если Гарри видел Грима, это… это плохо, — сказал он. — Мой… мой дядя Билиус увидел его однажды… И умёр через двадцать четыре часа!