Полные решимости, они начали тренироваться три раза в неделю по вечерам. Погода становилась всё холодней и дождливей, вечера всё темнее и темнее, но ни грязь, ни ветер, ни дождь не могли заставить потускнеть чудесную мечту о серебряном Кубке по Квиддитчу.
Дверь распахнулась. Гарри обернулся: в вихре красных искр, бледный, как смерть, с волшебной палочкой наготове, в комнату ворвался профессор Люпин. Его глаза перебегали с Рона, прислонившегося к кровати, на Гермиону, сжавшуюся в комок у двери, на Гарри, с занесённой над Блэком волшебной палочкой, и на самого Блэка, лежащего у ног Гарри.
— Это ничего не изменит! — всхлипнул Хагрид. — Эти нелюди из комитета по устранению, они пляшут под дудку Люциуса Малфоя! Боятся его! А если я проиграю это дело, Конклюва…
— Постойте, — быстро сказал Гарри, — такая у меня уже есть.
— Я — Корнелиус Фадж, Гарри. Министр магии.
Пасхальные каникулы не принесли отдыха. На третьеклассников навалили гору домашних заданий. Невилл Лонгботтом, да и не он один, был близок к нервному срыву.