— Какой… — сказала она, голос её дрожал. — Какой непроходимый тупица записал пароли и потерял листок?
И он бросился бегом, громко клацая доспехами, к левому краю рамы и пропал с картины.
Принимавший на следующее утро экзамен по уходу за волшебными животными Хагрид выглядел обеспокоенным, мысли его были далеко. Он принес для класса большую бочку с Скручервями, и объявил, что для сдачи экзамена необходимо, чтобы червяки дожили до конца часа. Скручерви разделяли эту точку зрения, поэтому это был самый легкий экзамен, который они когда-либо сдавали, и у Гарри, Рона и Гермионы появилась возможность поговорить с Хагридом.
— А… погоди-ка… да, совсем забыл, я её уже сделал вчера вечером!
Но Гарри продолжал неотрывно смотреть на обложку книги; на ней была изображена собака размером с медведя, с горящими глазами. Она показалась до боли знакомой…
Ненависть, прежде незнакомая ему, пустила ростки в его сердце. Он видел ухмылку Блэка так ясно, как будто всё ещё держал альбом перед глазами. Потом Гарри отчетливо, словно на киноэкране, увидел, как Сириус Блэк взрывает Питера Петтигрю, нелепого и трогательного, совсем как Невилл Лонгботтом. Он слышал (хотя и не знал, как звучит голос Блэка) тихое нервное бормотание: — О, мой повелитель… Поттеры сделали меня Хранителем Секрета… — этот шёпот прервался смехом, пронзительным, холодным — тем самым смехом, который слышал Гарри, когда к нему приближались дементоры…