Из его палочки вырвался сноп искр и угодил в ручку. Шкаф распахнулся. Крючконосый и мрачный, из него вышел профессор Снейп, сверкающими глазами глядя на Невилла.
— Невилл? — повторил он, хмурясь. — Это Гарри Поттер.
— Шестнадцатое октября! «То, чего ты боишься произойдет шестнадцатого октября». Помните? Она была права, она была права!
— Хватит, в самом деле! — воскликнула профессор Трелони, когда все головы повернулись в их направлении. Парвати и Лаванда возмущённо покачали головами. — Вы нарушаете метафизические вибрации! — Она подошла к их столу и уставилась в хрустальный шар. Гарри почувствовал, как ёкнуло сердце. Он знал, что должно произойти.
— Может Малфой что-то с ней сделал? — нервно спросил Рон, когда они поднимались в гриффиндорскую башню.
В это утро настроение в гриффиндорской гостиной было совсем не рождественским. Гермиона заперла Косолапа в спальне, но была в ярости из-за того, что Рон пытался его ударить, а Рон все ещё кипел от злости. Гарри понял, что ему не удастся заставить их разговаривать друг с другом, и занялся обследованием «Молнии», которую принёс в гостиную. Из-за этого Гермиона сердилась ещё больше; она ничего не говорила, но постоянно бросала на метлу недоверчивые взгляды, как будто та тоже недолюбливала её кота.