— Я собирался устроить хаос на Филиппинах, — ответил я. — Сделать так, чтобы американцы хорошенько проредили их аристократию.
— И тебе привет, Аматэру, — кивнул Мацумаэ, поправив очки.
— Никто ничего не знает, — пожала она плечом. — А если будут против… — посмотрела она свою ладонь, которую сжала в кулак. — Ну, пусть попробуют.
Шо с Кавагути нашлись в одном из частных спортзалов, где Шо, когда я пришёл, отрабатывал скорость удара.
— Тебя послушать, так это монстр какой-то, — качнул головой Император.
— И что? — остановилась она посреди коридора. — Думаешь… — но мотнув головой, не договорила. — Для нас с Акено ты очень дорог, Синдзи, но воспринимаем мы тебя по-разному, то же самое и с Мизуки. Для меня ты драгоценность, огромный алмаз, прикасаться к которому дозволено очень немногим, а Мизуки, как и Шина, это мои продолжатели, дочери, что должны не посрамить моё имя. Их можно и надо постоянно дёргать, поучать, пороть, если потребуется. Для Акено — всё наоборот. Ты парень, а с парнями нельзя нянчиться, их надо готовить к суровой реальности, чтобы они смогли защитить себя и своих близких. С ними можно обсуждать войны и предательство, политику и экономику. В частности, как бы кого ограбить. А вот Шина с Мизуки — это его драгоценные камни, на которые лучше даже не дышать и бить по рукам всех, кто тянет к ним свои лапы. Так что для Акено именно Мизуки сокровище, которое он отдаёт тебе.