Сыновья графа Бирнского ушли, а я осталась стоять на лестнице.
Пока я глазела, Илиан откопал в сумке новый флакон и сунул его к моим губам.
Я, приотставшая от него, как и положено приличному Оку, любопытно вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что там?
Я и сама до шестнадцати этого знать не знала, ведать не ведала — и не загрустила бы, если бы оно и дальше так оставалось.
Вот так всегда. Чуть что — и я уже не "У-у-у-у, змея!", а "О, Танис!".
Конечно, до самого обычного человека сыну графа Бирнийского было как отсюда до края мира пешком, но тем не менее, тем не менее.