Глодал поленья костер, изредка хрупая угольками, лягушки и сверчки пробовали голоса, из леса тянуло сыростью, а с болота тиной, последние закатные лучи мирно догорали, а я ощипывала хлебную горбушку, специально для этого сбереженную с ужина, время от времени отправляя в ночную тьму расходящийся кольцом поисковый импульс: сколько их уже было, таких посиделок на конском седле у костра в незнакомой ночи? Только раньше рядом дремал не Илиан Камень, а кто-то из наставников, натаскивающих щенка на дичь…