Соскользнув с кровати, я стремительно натянула на себя сырую одежду (ой, надо, надо было пересилить себя ночью и разложить ее нормально!), защелкнула на талии пояс с кинжалом, проверила, как выходит из ножен Плясунья, понадежнее скрутила волосы и поторопилась во двор.
Есть подозрение, что все они там и погибли. А даже если бы кто-то и вернулся…
Коряжка со вкусом пил, звеня сбруей и фыркая в долбленую колоду от удовольствия.
Я попыталась отмахнуться мочалкой, но мочалка — не Плясунья, и я смогла только взвизгнуть, когда меня сгребли в захват, перекинули через край ванны и смачно окунули в пенную, с цветочным ароматом воду.
— Я все знаю. Он разрешил мне все вспомнить, — тихо произнес он, сдавив мои плечи, будто сам тоже пытался убедиться, что все происходящее — это реальность. — Только не здесь. Пойдем. Оставим его. Пусть… спит.
Вот не зря! Не зря он мне сразу не понравился!