Мысль, что это вовсе не означает, будто она сумеет постоять за себя в реальном бою, а я уже отвык беречь кого-то, кроме себя, я гнал.
Потрескивала дешевая свеча в плошке на полке, колебалась от нашего шепота. Наглаживал меня, словно пригревшуюся кошку, Солнышко.
Пенилось пиво в деревянных кружках, одурительно пахла закусь.
Спина заныла: нынче ей как раз за то и прилетело, что посчитала я себя самой умной.
— Солнышко, а как так вышло, что ты все это знаешь? Ты же память потерял!
— “Простой рубака”, говоришь? — голос Солнышка стал глуше, тише. Злее. — А не припомнишь ли ты братец, кем был наш предок, первый граф Бирнский? И не во главе ли отряда таких же лихих рубак он добыл этот титул?