Из дверей конюшни пахнуло ароматами сена, свежих опилок и лошадей, а еще — неистребимым ароматом навоза, хоть орденские кони содержались всегда в чистоте. Фыркали, вздыхали животные, переступали в денниках, звякала где-то сбруя.
Не знаю, как у них тут принято, но я не собираюсь отказываться от привычного только потому, что некому отдать мне приказ.
И, когда лошадь тронулась, унося нас от места сумасшедшей резни, о причинах которой я подумаю когда-нибудь в другой раз, я позволила себе обмякнуть, откинуться на мужскую грудь и сползти в полубессознательное состояние.
Скорость наращивала плавно, давая сердцу набрать ход, разогнать по жилам кровь.
Я, вот странное дело, когда в орден явилась, этого всего не знала. Думала, что место как место: вот болота с нашей избушкой, вот деревня ребятишками-приятелями, а вон там, на горке, за лесочком — замок владетеля здешних мест. Отчего ж дыра и глухомань? Всё как везде.
Надрывно закричала чья-то стреноженная магией лошадь, а потом захрипела, забилась в путах, отчаянно, безнадежно.