— Грельда. Почему ты так странно смотрела на Танис, когда она рассказывала про Корягу?
Ну-ну. Конечно. А может, чудовище обожралось человечины и само издохло от несварения, и нам останется только отчекрыжить ему голову — дабы предъявить почтенному господину Атамусу…
— Потому, — вздохнул Камень, и аккуратно вынул из моих ушей сережки, которые сам же и подарил.
Напарник на мои тормошения поморщился, что-то проворчал и продолжил дрыхнуть.
— Танис, что? — и даже вздрогнула, когда Илиан резко мой взгляд поймал. А он, не дожидаясь фальшивых заверений “ничего!”, произнес: — Ты весь день на меня смотришь так, будто только и ждешь, когда я тебя жрать начну. И уже прикидываешь, откуда начну, с головы или с пяток!
И если сначала я отнеслась к этому с пониманием, и даже одобрительно — напарникам надлежит знать возможности друг друга, пусть даже у меня и ломило виски к исходу первого часа, а через два уже гудела голова, и не только она. Но я радовалась, тому, что Клык, от которого зависит моя жизнь, так серьезно подходит к совместной работе, и не могла понять, отчего связку с ним приравняли к наказанию.