Неизвестный совершенно не скрывался, и будто красовался, а может, дразнился — и благо, что впервые я почувствовала это в акрополе, под защитой его стен, магии и оружия братьев!
И с чего это я решила, что он ее в нашу комнату потащит? У Наварры и своя есть!
...и я улетела с обрыва на ослепительно-белых крыльях, чтобы взорваться и рассыпаться искрами.
— Танис, там царапина! — знамо дело, Солнышко шарахнулся.
Я настолько растерялась, пытаясь сообразить, чем же страшен этот Илиан Камень, что не успела вовремя ответить на этот приказ так, как велит орденский устав, и потому мое “Да, аргус!” прозвучало уже в спину удалявшейся мантии, слившись с возмущенным “А меня-то за что?!” белобрысого.
— Да как тебе сказать… — многострадальный зад, по которому пришлись “похвалы”, зачесался. — Зато мы гнездо русалок видели! Представляете, прямо семьей жили: человек-отец, мать-калека и пятеро дочерей, двое старших уже в полную силу вошли!