— Ты была права, — наконец проговорил Солнышко, прикрыв глаза. — Вернее, твой сон был прав. Илиан Бирнский действительно погиб тогда, в день жертвоприношения. Погиб и переродился. Его жизнь, его сила, его кровь заставили обрести плоть древнее существо. Такое же древнее, как наш мир. Чародей смог воплотить его, но, конечно же, не смог подчинить. И погиб, как и все остальные.
На мою легкую растерянность от этакой расторопности (и когда успели договориться, чтобы все привезли?) Рыскач только подмигнул — мол, зелена ты еще девица, опытный цербер сразу в уме цепочку выставит: новичок с крупного задания вернулся, новичку дадут денежку, новичок будет проставляться, а значит… зачем откладывать на завтра пьянку, которую можно сделать сегодня? К тому же ту пьянку, на которую аргус даже столовую выделял — орденские традиции это святое.
— Если цербер наблюдение смог почувствовать, он сможет его и установить! — упорствовала тетка.
Я укуталась в одеяло по самый нос, и вздохнула.
Илиан, по которому ударило моей слепотой, крутил клинок мельницей — я слышала, как пела сталь, рассекая воздух. Гемос, не связанный со мной видением, не понимал, что происходит — и просто закрыл свою вершину треугольника, не задавая вопросов. Его меч выписывал петли в защитной позиции.
И именно поэтому успела заметить тот момент, когда человеческий образ поплыл, скатываясь с твари, как струи воды, открывая мертвенную сущность, скрывающуюся в человеческом теле.