— Тогда ложимся спать, Иван Иваныч, — предлагаю я, — а то я уже с ног валюсь.
— И ещё одно, Семёныч. Подгадай момент, когда фон Бок скучкует свои войска. Если сможешь — подтолкни его к этому. И если небо будет чистым, наши пешки устроят им маленький армагеддец. Можно попробовать ночью, но тогда тебе надо озаботиться целеуказанием. Или разведчики ракетами цель укажут или ночные кукушки (мы так стали называть У-2, которые изводили немцев по ночам) пусть осветительные бомбы подвесят.
— Николай Саныч, — Клич высунулся и это замечательно, как раз к нему вопрос, — ты пятый ПТАБР выдвинул к Лесной? Заканчиваешь? Немцы не заметили? Замечательно!
— Дорогие товарищи! Друзья! Я обращаюсь ко всем вам. Не только к своим бойцам и командирам, но всем советским гражданам, жителям Белоруссии и Смоленщины…
Никитин оказался самым смешливым, не выдерживает, начинает мелко трястись. Восприняв это, как разрешение, начинают открыто ржать все остальные.
Потом длинный солнечный день, полный приятных забот и хлопот. И всё это где-то есть до сих пор, возможно, совсем рядом, но невообразимо далеко. Не достать.