Я, руками придерживая норовившую отвалиться в еще более могучем зевке челюсть, изо всех сил старался показать раскаяние, но доверия к этому старому усталому сонному Ли уже не было: девушка оскорбленно замолчала, собралась с силами и медленно, но непреклонно встала с кровати, на которой до этой минуты сидела и замерзала. С трудом разогнулась, и с достоинством отодрала от себя примерзшее одеяло. По ее прекрасному лицу было видно, что она очень хочет мне дать затрещину, но не даст. Потому, что не позволяет воспитание девушки из благородной и знатной семьи, а еще потому, что руки плохо двигаются. И вот так, оставив этого Дао лицом в подушке осознавать недостатки своего дурного воспитания, она медленно и величаво удалилась, задумчиво передвигая ножки и освежая суховатый гостиничный воздух своим свежим морозным дыханием.