Если я откажусь от хлопотной, но временами интересной должности Хранителя кладов, то мне, скорее всего, придется в тот же день уносить ноги из Москвы, причем в такие дали, что представить страшно. Потому что если я этого не сделаю, то меня или разорвут, или осушат, или… Короче, там вариантов масса. Впрочем, вероятнее всего первой до меня доберется Воронецкая, которую больше никакие ограничения сдерживать не будут. Максимум за меня лесовик заступится, но и то не факт.
— Только так и бывает — заверил ее мой отец — Чувства, романтика, всепобеждающая страсть, принц и нищий — это все прекрасно, но только в беллетристике. И дело не в дифференциации общества или нашем новоявленном снобизме, здесь элементарный расчет. Юль, ты же не дашь свою карточку на пару с пин-кодом малознакомому юноше только потому, что он тебе понравился и танцует здорово? Вот и мы не желаем подпускать к семейным капиталам может быть и хорошего, но чужого для нас человека. Да, его предыдущую жизнь можно разобрать по винтику, на то у нас и имеется служба безопасности, но главного это не изменит. Он — чужой, и навсегда останется таковым. Но именно этот чужак рано или поздно получит все то, что было заработано нами, что не может не раздражать.
— Валера, это прозвучало грубо — попеняла мне мама.
— Сумасбродствами? — еще сильнее изумился я, вспомнив лютого старикана — Ну, не знаю, он мне забавным не показался.
Все всё забыли, кроме меня. А я помню и то, что случилось на набережной, и то, что произошло после, через неделю, когда я вышел из больницы и приехал домой. Последнее, пожалуй, даже куда лучше, чем первое.
Ну, а я забрался в теплое нутро машины. Однако, точно осень на носу, днем жара стоит, как и раньше, но как только солнышко за горизонт завалится, так сразу холодом тянуть начинает нешуточно. В Москве эти перепады особо пока не ощущаются, там везде асфальт, который какое-то время после заката отдает тепло, накопленное за день, а тут, в пригороде, это хорошо заметно. Вон, на мне вроде и пиджак надет, а все руки «гусиной кожей» покрылись.