— В двадцатые годы того века в РСФСР одно время выпускали тарелки фарфоровые, агитационного толка — пояснил я — С рисунками по всей поверхности. Большевики, флаги, «Аврора», то, се… Главной по этим тарелочкам была Щекочихина, но и другие мастера тоже свою руку приложили. Так что на этой теме они запросто могли знакомство раньше свести, Шлюндт ведь торгует всем, что можно продать.
А еще противнее то, что авторы этих материалов частенько чуть ли не смакуют то, о чем пишут. Прямо грифы-падальщики какие-то, по-другому и не скажешь.
— Почему нет? — в голосе вурдалака удивление сменилось интересом — Чем я могу помочь тебе, Хранитель? Но сразу скажу, что вещи, рисунок которой ты вчера прислал, увы, никто из моих слуг в глаза не видел.
— Погоди — остановил я ее — Ты вчера что-то важное мне хотела сказать. Что именно?
— Мечты нет — я погладил ее по щеке — Их не положишь. Зато самолюбие в некоторых случаях в задницу можно засунуть. Этот как раз из их числа.
— Хорошо хоть дождя нет, — ответил я, забрасывая на спину рюкзак и забирая из салона полиэтиленовый пакет с гостинцами для дяди Фомы. — Холодно — не сыро. Прикинь, как весело было бы по грязи к дубу ковылять? Так что не гневи природу.