– Сейчас он жив. Судя по всему, волхвы старых Богов могут что-то такое, к чему мы не привыкли. Но разве меня, как Государя, должно это волновать? Он служит мне. И он полезен.
– Без всякого сомнения, – вновь кивнул отец Афанасий.
– Строго говоря Ориген писал о другом, – перебил его Игнатий. – В его учении душа после смерти очищается и рождается вновь, чтобы прожить еще одну жизнь. А потом еще, и еще, и еще. Причем каждая жизнь – с чистого листа, без воспоминаний о предыдущих. Воскрешение же именно Всеслава, почившего несколько веков назад, служит прекрасным опровержением учения Оригена. Ведь воскрес Всеслав, а не кто-то, кем он стал.
Время было уже ближе к вечеру, так что преследование до утра вряд ли возобновилось бы. На что и был расчет. Укоротить слишком уж осмелевших воинов степных. Да и поставить их тут лагерем. Очень уж лес был удобен вокруг…
– Ты мнишь, что Государь наш и Святая православная церковь станут иметь дело с чародеем поганым? – строго спросил священник.
– Проклятье! – прорычал Данила. – Нет! Нет! Не откажу.