Как и в первом учебном году, в аудитории царила свободная атмосфера. Я так и не припомню, чтобы высказывание какого-либо мнения осуждалось. Разве что мнение совсем уж глупое, но и тогда на него отвечали логикой. Причем часто сами студенты разбивали в пух и прах.
Молчаливый парень, который постоянно выпадал из поля зрения. А тут заговорил. Слова его имели серьезный вес, потому что после них вопросы, как рукой отрезало. Да и задумались все.
— Скорее и то и то. Напавшего так и не удалось отследить?
Анастас кивнул. Коршунов нарисовал им образ надломленного, но не до конца юноши, который борется за выживание семьи, тихо спиваясь. Жалкий образ. Который смог усыпить их бдительность.
Старик говорил медленно, как тот, кто давно никуда не спешит. Когда его рот открывался, то кожа собиралась в уродливые морщины.
— Вот и мне хватает. Я прыгаю, зачем усложнять?