— Екзархия, что здесь делает эта странь? — сказал он, посмотрев на меня так, как будто я ему к ботинку прилип.
— Просто такая завидная партия пропадает… — Клюся положила руку мне на плечо и заглянула в глаза. Близко-близко, почти коснувшись своим носом моего. Три сантиметра до поцелуя.
В тишине старого дома что-то потрескивает, что-то шуршит, где-то капает. И негромкий глухой стук. Неровный, неритмичный, не похож на естественный.
— «Обнаружена мышь! Принять?» — вокруг табуретки забегала серая мышка.
— Оденусь бело-беленько, — быстро говорит худой рыжий пацан.
В этот момент приходится учиться любить в ребёнке не себя, а его. Этого нового, незнакомого, весьма далекого от вас во всём человека. Который вскоре уйдет из вашей жизни в свою насовсем.