— А хоть бы и так! — с вызовом сказала она. — Тебе-то что?
— Значит, поверху сюда не попасть? — спросила Лайса, оглядываясь.
— Я уже привыкла, — махнула рукой Антонина, — дети любят мрачные фантазии.
Элина говорила таким укоризненным тоном, что я почувствовал себя развратителем малолетних вирпов. Споил невинное цифровое дитя дворфовским пивом, целовался с ним, а потом и вовсе потерял.
— Мне всё странно, — признался я, — и мне это очень не нравится.
В комментариях, разумеется, царили трэш, угар и содомия на тему «Бабы — дуры, мужики — козлы, все сами во всем виноваты». Модераторы не успевали удалять переходы на личности, так что я узнал о себе и Марте много неожиданного. Типичный шитсторм. Я знал, что так будет, и относился спокойно, надеясь, что в потоке эмоционального дерьма случайно промелькнет что-то полезное. Город маленький, кто-то что-то наверняка видел.