— Головокружение? Разве что от вашей красоты!
— Видите ли, Элина, — продолжил я твердо, — любую историю создает конфликт в сюжете. Нет конфликта — нет истории. Нет истории — нет игры. Выстроенная нашей общей знакомой криминальная вертикаль жестко структурировала местный социум, то есть, переводя на игровую терминологию, аккумулировала все вычислительные ресурсы в одной точке и села на эту точку задницей.
На экране этакая модерновая молодежная Смерть — в коротком, до середины красивого бедра балахоне, с отличной фигурой и в модном капюшончике. В руке помесь косы с фэнтезийной алебардой.
— Ах, ну да, ты же фиктор, пуп игры! — обидно засмеялась кобольдесса. — Мой тоже так думал. И где он теперь? Застрял между явью, навью и правью-два-ноль.
В эту игру можно играть вдвоем, и я тоже молчу. Отметил, что попика сегодня нет. Не нашел душевных сил для общения со мной? Лысый в очках, впрочем, присутствовал, хотя на меня глаз не поднимал, шурша бумажками на столе. Думаю, бумажки они держат чисто для антуража, документооборот у них наверняка электронный.