Я ждал этого вопроса и успел обдумать ответ.
И мы разошлись, наконец, спать. Сегодня Лайса мне не снилась.
Иван развернулся и бросился бежать. Башку я ему все-таки прилично сотряс, мотало его здорово, но и я не в лучшей форме после заплыва. Гонка двух инвалидов. Я молчал, берег дыхание, он тоже — так что бежали молча, громко топая (он) и шлепая мокрыми кроссовками (я). Кроссовки меня и подвели — размокшая обувь разболталась, провернулась на ноге и я, поскользнувшись, навернулся на дорогу, сбив колено, руку и то ли подвывихнув, то ли потянув щиколотку. Теперь я мог только ковылять, ругаясь, а Иван стремительно удалялся, унося с собой сведения о местонахождении Марты. За ним, слетая с крыш, собирались в стаю черные птицы.
Клюся ушла, а я написал Насте, попросив ее подняться в комнату.
— Да, вода неожиданно поднялась. С тех пор так и стоит. Все заполнено водой, я не знала, что есть сухой ход сюда.
— Да. Дети пропадают. Один за другим. Нас было больше. Они просто исчезают, и все. Их уводят ночью, я слышу их шаги в коридоре, но боюсь выглянуть, и все слышат, и все боятся, и теперь моя очередь, на меня пал жребий.