Палатка старьевщика оказалась чем-то вроде миниатюрного «блошиного рынка» — дворик, где прямо на мостовой раскидан кучками всякий хлам. Палатка, впрочем, тоже имела место — рядом с ней, сидя на стуле, флегматично покуривал трубку старый хрен неопределимой расы. Длинные острые уши, вислый нос-баклажан, куцая бородка в три волосины, на голове седина и залысины. Старьевщик пристально разглядывал какую-то светящуюся прозрачную штуковину. Мне показалось, что внутри нее кто-то шевелится. Колоритный типочек.