— Ты просто не в курсе. Уже несколько лет принято положение о гражданских консультантах. Обычно привлекают отставников, полицейские не любят пускать посторонних в свою кухню, но, теоретически, можно кого угодно.
— Мы там будем выступать с группой, ты не знал?
Анюта мне снится всегда с красным зонтом — и дождь. Такой я увидел ее когда-то. Я курил у входа в универ, пытаясь набраться смелости перед своей лекцией, которая впервые пройдет с другой стороны кафедры. От этого у меня подрагивали руки, и было страшнее, чем под обстрелом пехотных минометов. Она шла от остановки, под дождем, держа в руке большой красный зонт, и была так хороша, что я забыл бояться преподавательского дебюта. Разглядел ее уже в аудитории, но влюбился еще там, у двери.
Подождать пришлось всего минут двадцать — служитель культа покинул храм знаний, сердечно попрощавшись на пороге с завучем, и пошел себе восвояси. А я пошел за ним. Пора устанавливать близкие контакты. Удобная возможность представилась через квартал — спокойно догнав и поравнявшись, резким толчком плеча запихнул его в подворотню. Там как раз тупиковый заезд и задний двор какого-то цеха — очень удобное место для беседы. Никто не помешает. «Опасно!» — напомнила мне очередная стена. Ничего, я аккуратно.
Поэтому по дороге в соцконтроль я был осторожен, как в тылу врага, бдителен, как на минном поле, и внимателен, как при игре в покер. Мироздание слало невнятные сигналы.
Врет. Вижу, что врет. Только и ждала момента, чтобы дрожжей в сортир подбросить.