Постояв возле казармы, я подумала, и… продолжила наслаждаться в сторонке. Отошла от двери, потом и вовсе спряталась в густую тень очередного валуна.
Я мотнула головой – это был ответ и одновременно попытка отбросить панические настроения. Я справлюсь! Обязана справиться! Заодно посмотрю на тех, кто устраивает тут шовинистический ад – хоть узнаю главного тирана в лицо.
Правая бровь Форгина плавно поползла вверх.
Девушка не среагировала. Она была опустошена, и мне стало очень бедняжку жаль. Потом вспомнилось в какую заварушку угодила я сама, и… жаль стало уже обеих. Бедные мы несчастные. За что нас так?
Посмотрела в окно, за которым висела большая, идеально круглая луна…
- Какое такое насилие? Я ж про воспитательный процесс! - Форгин прямо-таки расцвёл.