— Волнует и обижает… Вы не поможете мне встать? Я все же дама, а к вашим разногласиям с коллегами непричастна. Если расскажете подробнее, что не поделили, я, быть может, даже посочувствую.
— Твоя печать меньше всего нас волнует, — поддержал беседу Арэн, который до этого был занят тем, что сосредоточенно «диагностировал» пленника, скрупулезно разбираясь, что у него и как «течет» в теле по каналам серой силы. Это было нужно для того, чтобы потом по этому образцу сразу купировать все проявления у наших парней. Даран Кортего свою магию за пределы тела выпустить не мог, наша разработка блокировала его надежнее печати. А вот для целителя мы совместными усилиями разработали «блок наоборот». То есть на Арена повесили массивный кулон, похожий на слегка помятую медную тарелку, и благодаря влиянию артефакта змей мог пользоваться своей магией внутри безмагичного пространства.
Я вздохнула и поежилась. Учитывая, что в течение сегодняшнего дня на нас напали трижды, а еще от двух здоровенных монстров мы сами вовремя сделали вежливый променад… тот еще курорт.
Хоть бы не зря! Если нас с Джастином просто и без затей высекли кнутом и бросили у муравейника, как всегда, то о судьбе дяди Арриса, отвлекавшего надсмотрщиков, чтобы дать нам шанс улизнуть, пока ничего не было известно. Он был единственным из преподов, кого оставили с нами, остальных угнали в другое место сразу. Подозреваю, виной тому его возмутительно моложавая морда — если не присматриваться, можно принять за моего ровесника.
В какой-то момент я встрепенулась, вспомнив об их семейном проклятье, но, как только эта мысль мелькнула в голове, стала свидетельницей весьма любопытного разговора.
Вот только, коснувшись сгустка мерзопакостной энергии, я ощутил себя так, будто кто-то макнул меня с головой в болото гнили, из которого не выбраться, и она проникает внутрь, забиваясь в нос и в рот… Практически теряя сознание, чувствуя поддержку Арриса, я вновь потянулся к канату силы этой гниды и что есть сил дернул, почти наяву слыша сухой треск, будто от лопнувшей веревки. Хлынувшая наружу магическая гниль — то самое «болото» — захлестнула мое сознание до краев, принося невыносимую боль, и оно милосердно покинуло меня.