— Оживленцы. И, если парень не ошибается, лич. Я почти на сто процентов уверен, что он все же перепутал, — этих тварей не видели лет пятьсот, не меньше. Но лучше не исключать такую возможность…
— Мило. — Я переложила треугольные печеньки на салфетке так, чтобы составить из них песочные часы. — Попасть к нему и узнать подробности о деле его младших родственников невозможно, я правильно поняла?
— Если вы попытаетесь настаивать на расторжении помолвки, я отправлюсь с этим документом в имперскую канцелярию и, боюсь, у вас будут серьезные неприятности, — протянул он с легким сожалением, которое ну вот совсем никак не вязалось с налетом ненавязчивого превосходства на его лице и триумфальным блеском в глазах.
Дожидаться, пока этот вопрос-просьба прозвучит вслух, не видела смысла. Для себя я все равно уже все решила. Возможно, тогда, когда услышала о пропаже студентов, которых по праву уже называла своими. А может, позже, когда не могла уснуть, раз за разом прокручивая в голове имена всех тех, кто ушел, и гадая, сколько из них вернутся обратно. Но уже точно знала, чем все закончится, когда шла сюда.
Раздавшийся оглушительный скрежет открывшейся явно давно не смазанной двери камеры напротив заставил вздрогнуть. Чуть сдвинувшись, я осторожно вытянула шею, пытаясь рассмотреть в неполной темноте, что там происходит.
Правда, некстати в голове начали возникать рецепты приготовления тушканчиков в собственном соку… Тьфу ты! Ладно, в качестве запугивания после поимки будет совсем нелишним.