– Этот человек проходит по делу, которое ведёт инквизиция, и пока оно не закрыто, никаких дуэлей не будет – ни здесь, ни где-либо ещё.
Единственное, что они тогда смогли, это под недовольными взглядами магистра выгрести всё из лаборатории. Подчистую, как потенциально опасные магические предметы. Даже мебель со средствами измерения и контроля, как контактировавшие с магией неизвестной природы. И больше ничего. Право на самостоятельное исследование и развитие магии было закреплено сводом законов империи. А меру осторожности определял уже сам исследователь.
– Ушла, – сказал он, а затем немного подумал и поправился: – Ушло.
Зажмурившись, вдохнул полной грудью свежий утренний воздух. А затем медленно, с тихим шипением опустошив лёгкие, посмотрел мимо пышущей праведным гневом магички на старшего товарища.
– Да на каком виду-то?! – воскликнул я, медленно отползая, отталкиваясь пятками и локтями от кровли, от взбешённой девушки. – Это же крыша, оттуда не видно же ничего, – показал я вниз.
– А что не так? – абсолютно серьёзно вопросила Элеонора. – Адамантий почти не подвержен магическому воздействию, а в качестве накопителя ещё и полностью инертен к любой другой стихии.