– Тебе лучше не знать, – дипломатично сообщила девушка. – Но мы не соврали, так что надо будет им тебя показать, чтобы поверили.
– Я вижу! – и, захлебываясь словами, затораторила: – Девочки, это её сила, я вижу, прямо вижу!
– А, проснулся всё-таки, – донеслось сбоку, и, повернувшись, я увидел полулежащего на такой же, как и моя, койке Глушакова. Сергей был одет в какой-то махровый халат, держал в руках бумажную газету, которую опустил при моём пробуждении, и лучился доброй и одновременно грустной улыбкой.
– А ты опытный… – под единодушный томный вздох прошептала черноволосая. – Да, кстати, меня зовут Эльза. Эльза Вайнштейн, – уже громко произнесла лидерша. – И теперь ты будешь сидеть со мной!
А я? Я позорно дёрнул бежать куда глаза глядят, лишь бы только подальше. Я просто и банально испугался. Потому как то, что творилось там, было похоже на разверзшийся ад. Дым, гарь, чей-то нечеловеческий, срывающийся на вой голос, вспышки убийственной магии, вгрызающиеся во вспучивающуюся от ударов землю, разлетающаяся шрапнелью брусчатка, калечащая и убивающая не успевших укрыться в безопасном месте. И тела: мёртвые и ещё живые, как лежащие без движения, так и слепо пытающиеся ползти куда-то. Катающиеся по земле с раскрытыми в немом вопле ртами, без рук, без ног. О чью-то оторванную голову я споткнулся, полуоглушённый, опалённый жаром близкого разрыва и со рвущим горло надсадным кашлем. А она откатилась к стене, обожжённая до черноты, как головёшка, не понять, женская или мужская. И крики, крики, крики…
– Потому что маг, который не учится на ошибках – плохой маг? – поддел я его.