— Реально? — приподнял он бровь, — Прости за недоверие, но эти ботаники, — усмехнулся он по доброму, — Часто не приспособлены к жизни.
— Вечеринка. В клуб идем тусить. Ты как, будешь?
— Это длинная история. Длинная и кровавая. Я буду тебе признателен, если ты об этом никому не расскажешь.
— Слушаю, — услышал я знакомый, уставший голос. — Эдгард? — в голосе послышалось оживление.
Сказано это было с таким отвращение и искренним удивлением, что я растерялся. За его словами чувствовалась чистая, незамутненная ненависть.
Роман смотрел в эти холодные глаза и чувствовал дрожь. У сильных бесов, как когда-то рассказывал отец, есть это врожденное чувство хищника. Если бес встречает слабую жертву, то чувствует предвкушение. Если равного — смесь вызова и азарта. Если более сильного — дрожь и опасение.