Трубы взревели, барабаны рассыпали над пустырём размеренную дробь, вестовой поскакал к офицерам с объяснением, как строить солдат.
А наутро тёплого и солнечного дня, когда Волков только встал и едва начал мыться, пришла Бригитт. Пришла и стала возле. Она вставала всегда раньше его, ещё досветла, до петухов. Смотреть, сколько надоили девки, сколько овса коням господским, сколько сена и сколько господским любимцам дали морковок и размоченного проса.
— Вы были словно архангел Гавриил, меч Господа, словно ангел смерти. Хамы падали вокруг вас или бежали от вас.
— Двести пятьдесят монет? За вексель на две с лишним тысячи?
— Угомони его уже, люди с ног валяться. У меня уже и конь устал тут с утра танцевать. Лучше бы пострелять побольше дал. А ещё по утру двоих не досчитались: дезертировали, а ещё шесть человек больными сказались. Врут, конечно, но я их понимаю. Если Брюнхвальд и дальше так будет измываться, так все больными притворяться начнут.
— Ничего, господин мой, ничего, сейчас я всё устрою, уже про хворь свою при мне поминать не будете.