— Точно, господа ландскнехты, фон Эдель, чёртов графский холоп, из города нашего не вылезает.
Пока Ганс вывозил из подворотни свою тачку, на которой развозил днём овощи, пока все вместе на неё укладывали Увальня, появился пристав с двумя стражниками. Он стал выяснять, что произошло, попытался поговорить с Волковым, но кавалер был с ним груб.
— Надеюсь, господа, что до кавалерии дело не дойдёт, — произнёс Волков, осматривая окрестности.
— Уже все в городе говорят, что будет до ваших владений дорога, хоть граф тому противится и козни против строит. Говорят, что дело решённое. Что многие купцы, гильдии и даже коммуны желают вступить в концессию.
— Третья рота. Рота господина капитана Бертье, — продолжал Брюнхвальд. — Двести семь человек при шестнадцати сержантах, доспехов на три четверти едва пять десятков наберётся. Пик нет вовсе, алебард мало, молотов и протазанов тоже, копья да тесаки, да годендаги. Думал просить вас, господин полковник, купить хоть пару десятков алебард на роту и хоть полсотни пик.
— Надо бы его окоротить. Сказать ему, что он бесчестный человек. Вот бы ворота перед ним закрыть.