— Хорошо-то, хорошо, но кто его мог сжечь?
Если о возврате долга, кавалер готов был говорить; готов, так как деньги у него сейчас были. Но говорить о том, о чём хотели говорить купцы, он не желал вовсе.
— Хорошо, крепко бьёт, — отвечал чуть растерявшийся солдат.
— А что тут думать? Я не знаю никого, кроме Вилли, кто может командовать стрелками и стрелять рядами. Только он. Хоть и рановато ему на капитанскую должность. Но он всё знает, да и не трус.
Тут ловкая баба стала им носить хорошее пиво в чистых кружках и первую подала монаху. Брат Семион принял утяжелённую кружку с благодарностью, благословил женщину и стал говорить. Говорил он не очень громко, не хотел, чтобы его слышали, поэтому всем тем, кто сидел за столом, приходилось тянуться к нему ближе. Господа ландскнехты к монаху тянулись, слушали его, а глаза их так и косились на десять жёлтых монет, что лежали на чёрных досках, так и косились.
Значит, за пару дней, что Волкова не было, кое-чему капитан солдат всё-таки научил.