— Да, господин, — вор указал на Сыча, — эти господа у меня всё забрали, у них все мои деньги.
— Вот будете теперь вечно вспоминать про то!
Теперь и люди герцога, провожая взглядами уходивших горожан, тоже теряли строй, тоже воевать вовсе не хотели. Офицеры их поехали к графу для разговора. Но что теперь говорить, дело кончено. Пусть мужики и купчишки слезают с окрестных холмов, зрелища не будет. Дело конечно.
— Потому что он со мной едет, а ты тут остаёшься.
На него посыпались удары. Бестолковые, но сильные. Яростные. Пришлось шевелиться. Какое уж тут дыхание, когда раз за разом тебе копьём проверяют забрало на прочность, стараются загнать шип алебарды подмышку или проломить шлем секирой. Он пятился, отвечал редко, только когда появлялась возможность.
— В лагерь их больше не пускать, — всё так же ухмылялся Волков.