Она встала и погладила Еву по щеке. Была так близко, что Адам ощущал ее дыхание на своем подбородке. Ладонь была холодной и чуть влажной.
— Бутерброд, — обрадовалась она и уткнулась носом в макушку Евы. Девочка потерлась о неё, как котенок.
— Вот он, жених, — проворчал Адам, подъезжая к дому Кати. — Уже ждет у ворот, коварный тип.
— Конечно, — кивнул он. — Известный детский писатель.
И сейчас, когда она просто взяла его за руку, он уже понял все, что будет, и даже немного — как. Увидел всю ее смелость и всю ее честность, и ему даже стало больно от предвкушения и гордости за эту женщину.
— У всех есть секреты. Мой секрет в том, что сейчас я очень сержусь на твоего дедушку. А мы не должны сердиться на дедушек. Мы должны любить дедушек. Но иногда мы сердимся и на тех, кого очень любим.