— Еще раз… еще… ну подвигайте им по монитору. Елозьте, елозьте, не стесняйтесь.
Ася, все еще с подушкой под футболкой, села по другую руку от своей подопечной.
— У моей матери было две крайности, — Адам ненавидел тех, кто жалуется на родителей, но сейчас слова сами лились из его горла. — Она либо впадала в истеричную, всепоглощающую любовь, либо становилась холодной и равнодушной. Никогда заранее было не угадать, что на нее найдет. С возрастом я стал бояться ее любви больше, чем равнодушия. Это было похоже на удавку на шее. В восемнадцать я переехал сюда, и с тех пор наши отношения стали куда лучше.
— Он будет ругаться? — громким шепотом спросила Ева.
— И это прекрасно, — согласилась Ася. — Вы можете быть свободны, — обратилась она к программисту. — Теперь эта юная леди находится под моим покровительством.
Ни к чему обрушивать на бедного мальчика потоки своей неуравновешенности.