Они поднялись на второй этаж, и обе девицы с готовностью голодных птенцов потянулись в сторону кухни.
Молчание стало оглушительным — никогда не следовало вспоминать о Мадине в семье отца. Адам только что нарушил одно из главных правил.
— Надеюсь, мы не разбудили всю деревню, — сказала Ася и сползла со стола. Плечи Адама подрагивали. — Эй! Рыдаете от унижения?
Адам поставил заварник на стол, достал чашки, сел напротив Аси.
— Я умру, если ты мне изменишь, — выдохнул Адам еще прежде, чем его дыхание восстановилось.
— Это, друг мой, Александра Коллонтай, — высокомерно ответила Ася. — Эссе «Любовь и новая мораль».