Сверкнув фарами, к шаурмячной подкатила машина, причем не абы какая, а «бентли».
– Согласна, – неожиданно мирно произнесла Женька, чем невероятно удивила своего коллегу. Чтобы эта рыжая бестия – и признала чью-то правоту? Чудо, да и только! – Жалко только, что поговорить с ней не получится, все же опрос свидетеля – это главное.
– А зря, – улыбнулся мужчина. – Откуда ты знаешь, сыскной дьяк, что тебя будет ждать тогда, когда эти двери откроются? Вдруг на дворе будет стоять начало лета года 1820 от Рождества Христова? Мне-то хоть бы хны с того, а вот что ты станешь делать? Ты же ничего не умеешь, житель нового тысячелетия. Компьютеров здесь нет, интернета тоже, автоматическое оружие пока не изобрели. А здесь еще и жалоба на тебя, причем адресованная не кому-то, а самому…
– О ты ж! – выдохнул дядя Мирон. – А це шо за нечисть?
– Коля, – подал голос тот. – Коля, ответь.
– Наверняка и этому есть объяснение. – Ровнин присел рядом с ним. – Чудеса в мире не редкость, но подобные явления как раз всегда насквозь реалистичны, особенно если учесть, насколько многообразны знакомства и связи у художников и артистов. Коля, это ведь не главный вопрос, который ты хотел мне задать?