Миша оценил мою задумчивость по-своему, решил, что я устал и быстро засобирался, пообещав, что завтра заскочит, причём не один, а с ребятами из Угро.
Я пригляделся к его лицу, поведению, к тому, как он раздавал команды, и мне вдруг стало ясно, что всё это показное, что Левашов – позёр, дрянной актёр из дешёвой антрепризы.
Я убедился, что в Кравченко пропадает настоящий актёр. На подмостки театра бы ему, а не в кресло начальника ГПУ.
Почему я должен бросать такое любимое и порой такое ненавистное дело, которому посвятил столько лет?
- Вижу, они у тебя мастера не только паровозы чинить, но и зубы заговаривать! – восхищается Смушко.
Мы с начальником выматерились в один голос. Надежда застать ряженых в здании испарилась.