Михаил сказал, что я тоже работаю в угрозыске, то бишь по прямой профессии. Пора узнать детали.
Если не запрут в камеру, значит, будет время хоть чуток поспать перед работой, прикинул я.
Было в нём что-то от унтера прежних времён. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и есть. Почти все, кто постарше меня, успели повоевать не только в Гражданскую, но и в Первую мировую.
Время тянулось мучительно больно, подтверждая старую прописную истину, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять.
- Понятно, - протянул я, хотя в действительности не понял ровным счётом ничего. – С одна тысяча девятьсот двадцатого года, значит… Ну, а сейчас год какой?
Телефонная связь пропала: то ли перебили провода, то ли по ленинским заветам захватили и телефон, и почту, и телеграф. Последние новости, которые успели передать извне, оптимизма не внушали. Власть в городе захватили мятежники. И, что могло бы показаться забавным, не происходи это сейчас и со мной, каждая из сторон конфликта считала другую контрреволюционерами.