По поджатым губам советского банкира хорошо читалось, какого рода была эта любезность, и через какое колено его ломали. Лишний геморрой был ему откровенно не по душе.
Мне всё ещё было не по себе. Всё же уход родных остался для меня больной темой. Эх, как там Дашка? Я же её знаю. Наверняка извелась сильно – она ведь характером вся в меня.
- Ну да… - грустно протянул Смушко. – Хороший был мужик. Жаль, конечно.
- Ну ты хватил, брат! Одна тыща девятьсот двадцатого.
- Пусть земля тебе будет пухом, папа. Знаешь, мы тебе ничего не говорили, хотели сделать сюрприз, но… В общем, ты станешь дедушкой, папа. Это будет мальчик, твой внук. Мы решили назвать его в честь тебя – Георгием.
- Не сомневаюсь. Но на это время понадобится… ну ты сам по себе знаешь. И вот какая закавыка – уж больно избирательно как-то память работает. Например, что меня зовут Георгием помню, а вот как тебя – прости, но забыл.