— Ты же знаешь, кошки — наш семейный локус, — она подошла к Диего и даже приподнялась на цыпочки, заглядывая ему снизу вверх в глаза. — Будешь сопротивляться, просто заберу и выплачу штраф.
За креслом, изящно опираясь на тонкую серебристую трость, стоял длинноволосый фейри, чью внешность можно было бы назвать прекрасной, если бы не брезгливо-скучающее выражение точеного лица.
Его камзол, по обшлагам рукавов, был столь щедро усыпан зелеными камнями, напоминающими изумруды, что возникало невольное сомнение: способен ли молодой аристократ нормально двигать руками, не кхекая при этом от усилий.
Форма на бедрах у нее сидела свободно, зато на верху чуть не потрескивала из-за ширины плеч и рук. Сильная, упрямая, открытая, привязчивая.
По телу пробегала крупная дрожь, меня трясло. Приближающиеся шаги. Усталость. Страх. Боль. Похоть. Нет! Нет!
— Буч, ты у нас нынче красавец, но формы не скрыть, поэтому изобразишь телохранителя для Джока. Или сутенера. Для него же. Пойдете парой, чтобы мы не вызывали подозрения большой толпой.