— Вижу, ты опять что-то придумала, — сказал Гленвиар, наблюдая за ее задумчивым лицом.
Вечер пятницы мало чем отличался от вечера четверга: Гленвиар с грохотом ворвался в кабинет Леры, что уже никого не удивляло и даже Лима удержалась от вскрика. Девушка-служанка скоро вообще перестанет реагировать на любые вопли, стуки и крики, доносящиеся из комнат иномирной ведьмы, спокойно говоря себе: «Колдовство, однако!»
— О, не буду отказываться от комплиментов моей силе воли, но без определенной технологии она была бы бесполезна. Гленвиар, присядьте и поведайте мне, что вы знаете о своем влиянии на человека: жертва ваших рефлексов всегда боится одного и того же?
От блеклости в ее расцветке не осталось и следа — под лучами яркого солнца чешуя переливалась серебряным ослепительным блеском, как серебряный браслет с алмазной гранью. Это в тени она казалась тусклой и мутно-серого оттенка, а на свету была ослепительной красавицей, в прямом смысле этого слова.
— Список подходящих невест не расширился? — вкрадчиво спросила Изира и впилась взглядом в лицо Леры.
Она прошла в спальню к Алеше, и сердце ее второй раз за день разорвалось на части: кушетка была пуста, а на треноге мерцал одинокий магический накопитель, который должен был поддерживать стазис ее сына… Стазис, без которого Алешу будут мучить нестерпимые боли, быстро ведущие к мучительной смерти!