– Радуйся, Калич, теперь у тебя будет лучший нож во всем мире. Надо секиру подобрать. Давай, иди.
– Это они верят, что не взорвутся. А на самом деле взорвутся, конечно. Но они психи, ничего не понимают. Я видела, как в бомберы попадают. Берут они какого-нибудь дурачка, ну вот рыбца вроде тебя. И отваром начинают поить. А от этого самого отвара мозг выгорает. Видел того? С топором? Я ему все кишки вынесла, а он ничего, бежал вперед. Это от травы. А потом им начинает казаться, что они всю жизнь бомбу искали. Это Москва, Калич, Москва…
– А вообще оно должно пересекаться? – спросил я.
– Это Медведково. Северное. Тут медведки жили, во множестве, ги-иблое место. Мне папа рассказывал, они на медведок ходили. Лютые звери. Лютые.
Ной расстелил брезент, я вытряхнул на него содержимое рюкзака.
Вертолет. Целый почти, без винтов, конечно. Стоит, стекла вроде бы целые. Вертолет – редкий продукт, не встретишь часто, все растащили давно. Потому что металл хороший. А лопасти и подавно – материал ценнейший, можно мечи вытачивать. Легкие и высокой убойной силы.