— А что ты хотела? — Заххара подняла руку Данияра. — И пульс учащен, но сердце выдержало, что уже хорошо… можно сказать, повезло.
Она фыркнула, выражая свое отношение к несчастным девственницам, которые упрямо хранили свое целомудрие, несмотря на происки роковых красавцев, чем, несомненно, весьма благотворно влияли на этих самых красавцев, заставляя их пересмотреть всю свою жизнь и осознать, что истинное счастье мужчины — именно в браке.
Бабушка… неужели она не понимала? Не видела, во что превратился благородный род Эрхардов? Или видела, понимала, но предпочитала жить прошлым? Тем самым, где первые звездолеты робко вставали на струну, не зная, куда та выведет? Где полет был дорогой в один конец, а колония — обособленным миром. Где остались честь, благородство, подвиги и кружевные воротники, которые обязательно следовало надевать по большим праздникам. В память о доме.
Лотту ждал подробный отчет по финансовым потокам за последнюю неделю, а к нему несколько аналитических справок, составленных исходя из разных сценариев развития событий, и в довершение пачка рекомендаций, планы тактические и стратегические.
— А… — Кахраю надоело молчание. — А как получилось, что вы… ну там… в больнице. По официальной версии?
— Все. Каярцы весьма щепетильны в бюрократических вопросах. И очередь подвигать не станут, — он развел руками, и Данияру пришлось сделать над собой усилие, чтобы не попятиться.