Ни ветерок, что, проникая сквозь завесу защиты, пробирал до костей. Время от времени его сотрясала дрожь, от которой пальцы ног подгибались, да зубы мерзковато клацали друг о друга. Причем никто-то из людей, Тойтека окружавших, не слышал этого клацания, да и вовсе, казалось, не замечал ни самого Тойтека, ни страданий, им испытываемых.
— Сейчас будет, — воду Заххара лила медленно и осторожно, не пролив ни капли. Она в целом была очень аккуратной женщиной. И в другой ситуации…
И права она, Данияр расслабился, позволил себе поверить, что в землях его мир и благодать, и что всех-то она устраивает…
— Боже, — женщина с лиловыми волосами, заплетенными в две дюжины косичек, этими волосами тряхнула, и косички зашевелились, поднялись змеями. Зазвенели колокольчики в удлиненных ее ушах, а ярко-зеленые глаза прищурились. — Я уже сказала, что отказываюсь! Что вам еще нужно?
— Напрасно, — Труди с необычайным вдохновением пережевывала оставшийся комок. — Ты ж десерт не пробовала.
— И зачем тебе? — Элиза приподняла бровь. — По-моему, до того времени ты прекрасно обходилась поцелуями. Ну, не то, чтобы ты, но твои эти… прелестные девственницы.