— Дорогая, — щелкнул камень-зажигалка, породив тонкую нить огонька, — дай мне уложить это в голове. Ты хочешь написать неприличную сцену, используя исключительно приличные слова?
— Новые, — уточнила Лотта на всякий случай.
А Кахрай покачал головой. Он тоже любил свою сестру и племянницу. Но убивать?
Но страха не было, скорее безумная, пожалуй, известная лишь диким его предкам, радость заставляла губы растягиваться в улыбке.
Серьги, громоздкие и тяжелые, с натуральными камнями, быть может, привезенными даже со Старой Земли. И ожерелье под стать. На ошейник похоже, пусть и роскошный. Платье… перевязь, на которой сияют плошки старых орденов, смысл которых утерян, как и названия. Коллекционеры бы порадовались. Хрупкие пальцы сжимают посох.
Хватит с него лекарств. А дверь заперта. И Кахрай вот-вот появится. И… и никто не станет убивать несчастного беспомощного инвалида, не способного пару слов связать.